Битва при Кутра состоялась 20.10.1587 между регулярной королевской армией и ополчением гугенотов под командованием Генриха Наваррского и была последней в ходе Религиозной войны во Франции.
В 1572 Генрих Наваррский (впоследствии король Генрих VI) был вынужден принять католичество, чтобы избежать смерти во время резни гугенотов, получившей название "Варфоломеевская ночь". Проведя три года при дворе, 5.02.1576 Генрих бежал и воссоединившись со своими сторонниками, снова перешёл в протестантизм.При этом ему пришлось столкнуться с недоверием со стороны протестантов, которые упрекали его в религиозном лицемерии. Католики также относились к нему враждебно.
В 1584 умер, не оставив наследника, герцог Франсуа Алансонский — брат бездетного короля Генриха III и наследник престола. Наследником престола по закону стал Генрих Наваррский как прямой потомок по мужской линии французского короля Людовика IX. Король отправил к Генриху герцога Ногаре д’Эпернона, чтобы убедить его перейти в католицизм и вернуться ко двору. Однако несколько месяцев спустя под нажимом Гизов, лидеров католической партии, король был вынужден подписать Немурский трактат, объявить протестантов вне закона и начать против Генриха войну.
Король направил против Генриха Наваррского армию численностью до 8 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалерии под командованием Анн де Жуайеза, одного из любимейших миньонов короля Генриха III. Генрих Наваррский располагал примерно такими же силами.
Жуайез покинул Пуатье и двинулся на соединение с маршалом Матиньоном, который, выйдя из Бордо, шёл навстречу ему с 4 тыс. человек. Генрих Новаррский собирался расположиться в долине Луары и там дожидаться подхода немецких рейтар. Однако к концу сентября 1587 года ситуация изменилась: Жуайез двигался навстречу ему во главе новой многочисленной армии. Поскольку армия гугенотов была слишком слаба, чтобы совершать марш на Луару для соединения с германскими рейтарами, а также учитывая приближение осени с типичным для этого времени года подъемом воды в реках, затрудняющим форсирование водных преград, было решено отойти на благодатные земли Гиени, дабы там пополнить армию свежими силами и соединиться с маршалом Генрихом де Монморанси, занимавшим умеренную позицию по отношению к гугенотам.
Гугеноты начали отход, заманивая противника в ловушку. Роялисты неоднократно пытались навязать бой, но всякий раз безуспешно. Последний шанс принудить армию Генриха Наваррского к сражению, пока оно не ушло вглубь Гиени, представился, когда гугеноты оказались в месте слияния рек Иль и Дронна, неподалеку от городка Кутра. Времени, чтобы переправиться на другой берег и продолжить отступление к югу, уже не оставалось, и Генрих решил принять бой. Здесь на небольшой равнине размером менее чем километр на километр 20.10.1587 и состоялось первое победоносное для гугенотов сражение. По иронии судьбы противник навязал Генриху Наваррскому победу, от которой тот так стремился убежать.
Протестанты разместили свою артиллерию на возвышении, доминировавшем над равниной. Их левый фланг упирался в берег Дронны, а правый — в лесок, на опушке которого окопались стрелки с аркебузами. Три эскадрона оставались в резерве позади артиллерии. Центральный корпус выстроился в форме полумесяца, чтобы проще было осуществлять маневр по окружению противника. Тактическим новшеством было то, что между эскадронами конницы разместились аркебузиры. Если войско гугенотов составляли главным образом испытанные в боях воины, то Жуайез привёл с собой новобранцев, отважных молодых дворян, горевших желанием сразиться с еретиками, но не имевших военной подготовки и вырядившихся так, словно они собрались не на войну, а на увеселительную прогулку. Уже в ходе сражения выяснилось, что и диспозиция королевского войска была менее удачной, чем у гугенотов.
Перед боем Генрих Наваррский обратился к своему воинству с речью, призывая победить или умереть во славу Господа. Отдельные слова нашлись у него для кузенов, Конде и Суассона, вместе с которыми он впервые шёл в сражение: "Помните, что вы Бурбоны по крови! С нами Бог! А я докажу, что достоин быть старшим в роду!" Принц Конде откликнулся: "Младшие тоже покажут свою доблесть!" Затем по обычаю протестантов последовали общая молитва и пение псалмов. Воинство Жуайеза, следившее за происходящим в лагере противника, отпускало по этому поводу презрительные шуточки и уже предвкушало скорую победу. Однако дело обернулось иначе.
Залпы удачно расположенной артиллерии гугенотов внесли смятение в ряды королевской кавалерии. Несмотря на это, она продолжила стремительную атаку и даже потеснила авангард противника, но вскоре натолкнулась на непреодолимую преграду — резервные эскадроны. Тем временем аркебузиры гугенотов своими выстрелами наносили противнику страшный урон. Длинные копья, которыми были вооружены королевские всадники, в образовавшейся сумятице были совершенно бесполезны и лишь затрудняли их движение. Вслед за кавалерией дрогнула и пехота роялистов. Жуайез личным вмешательством пытался восстановить порядок в своём обратившемся в бегство войске, но все было тщетно. Генрих Наваррский по своему обыкновению не отсиживался в безопасном месте, геройствуя в самой гуще сражающихся. Своим белым, издалека видимым султаном на шляпе он словно вызывал огонь на себя, не позволяя, чтобы кто-то прикрывал его. Вопреки логике и здравому смыслу, каким-то необъяснимым чудом он остался цел и невредим, не получив ни ушиба, ни царапины. Меньше повезло Жуайезу. Этот королевский любимчик, ненавистный для многих миньон, уже понявший, что сражение проиграно, был сражён пулей, не успев сдаться в плен. Рассказывали, что его последними словами были: "Могли бы получить сто тысяч золотых монет выкупа!" Та же участь постигла и его младшего брата Клода де Сен-Совёра.
Сражение продолжалось не более двух часов. Гугеноты торжествовали. Королевское войско потерпело сокрушительное поражение. На поле боя остались лежать около 2тыс. убитых, остальные, кого несли ноги, обратились в бегство. Победителю достался весь обоз противника и множество бесхозных лошадей. Генрих запретил убивать сдавшихся в плен и добивать раненых. Должные почести были возданы бренным останкам павших в бою Жуайеза и его брата. Если бы Генрих Наваррский развил успех, двинувшись на Париж, он стал бы хозяином Франции. Но к великому изумлению сподвижников, он отказался от преследования побежденных и не пошёл на соединение с германскими наемниками. В стане католиков, где царила скорбь по поводу поражения при Кутра и гибели Жуайеза, также удивлялись, не понимая, почему победоносная армия гугенотов сложила оружие, что породило слух, будто и Генрих Наваррский тоже погиб, а оставшиеся без него соратники не знают, что делать дальше.
В действительности же сам Генрих Наваррский не знал, что делать с неожиданно свалившейся ему в руки победой. Он не придумал ничего лучшего, как в этот решающий момент гражданской войны отправиться на свидание со своей любовницей Коризандой, везя ей в качестве трофея знамена поверженного противника. Досаде и возмущению его сподвижников не было предела. Армия гугенотов, несмотря на все усилия Конде, распалась, тогда как совершенно деморализованные рейтары были разбиты Генрихом Гизом; их жалкие остатки вернулись в Германию.